Глевания... Село, так сказать, выемочное: каждый год настопчешь на лошадь приведение. Тем-то всякий зайдисвет может опрометчиво вскочить в хараман. Но не орудие-даром, а из-за тех причудливых, что невыводимый мут учиняют. Погрузившись в оное диаписание, читатель будет видеть калейдоскопическое разнообразие устрашающих и авантюристских приключений, бросившихся жителям этой веси. Недостаток это выдумка, а скорее компоновка из событий доверенных, подряд оправленных в химородье. Главно речь идет о чудесных прошлогодних каникулах мальчика Тимка, о его удивительной блуждании по-другому и о штукарских поступках пестрой кумпании, к которой он причастен. Вкрутистые припадки их избития где-то пересыпаны мализной философии, истории и популярной науки, сдобренные незлым украинским юмором. Диепись бучно ветвится, позволяя читателю, как будет охотно, мысленно дорисовать седьмому ветвистому дереву еще и забавных ветвей. Книга предлагает выслеживать мир, глядя широко, избавившись от предубеждений и обычного усмотрения. Впрочем, до конца любить и защищать свой край, заботиться о соблюдении естественной чистоты. Язык произведения обильно украшен лексемами, которые после 1930-х годов умышленно изымались из языкового обращения, делая украинский язык как можно уподоблен московскому. Таковым образом в семе произведении использованы речевые драгоценности, которые даровали потомкам Б. Гринченко, М. Номыс, О. Маркович, Д.Д. Яворницкий, В. Дубровский, О. Изюмов, А. Крымский, И Вирган, М.А. Пилинская и другие. Не годилось бы этому сокровищу дармовать, мертво и немо, лежать на полках. Этим автор отважился отживить их труд, выгулив крашеное слово из оспавших захоронений. А чтобы читателю не бегать бозна как страницами грубых фолиантов, ища толкований некоторых ныне малоупотребительных слов, автор добавил к произведению словарик.